Корр.: Николай Николаевич, расскажите, пожалуйста, о своем детстве, семье.
Н.Н. Попок: Моя малая родина находится на стыке Гродненской и Брестской областей. Мама родилась в деревне Юровичи Кореличского района, а папа – в Полонечке Барановичского. Местом моего рождения в документах значится как раз Полонечка. Это тридцать километров до Барановичей и десять до Мира.
Мне кажется, это особое место, благословенный уголок – бывшие владения Радзивиллов, где промышленности никогда не было. В самой Полонечке остался небольшой радзивилловский дворец – памятник архитектуры классицизма конца XVIII – начала XIX века, окруженный парком. Рядом, в пяти километрах, расположена деревня Медвядка, где родился знаменитый Игнатий Домейко – геолог, минералог, многолетний ректор Чилийского университета, национальный герой Чили. А еще в пяти километрах от Полонечки находится агрогородок Цирин – место, которое дало немало известных имен белорусской медицины. Как-то к нам в университет приезжал заместитель министра образования Иван Иосифович Леонович. В беседе за обедом выяснили, что он тоже родился в Цирине. Вот такая это «плодородная» у нас земля!
У меня крестьянские корни. Причем, все мои предки были работящие люди, крепкие хозяева. Дед по отцовской линии жил на хуторе. Там был великолепный сад на сто деревьев. Все вокруг перепахивали, а его не трогали. И у другого деда тоже долгое время была своя земля. Колхозы ведь пришли туда только в начале 1950-х годов.
На своей малой родине я прожил совсем недолго. Отец был единственным кормильцем в семье и, как только он женился на маме, этот статус потерял и был призван в ряды вооруженных сил. В конце срочной службы подразделение отца рассчиталось на первый-второй, и «первые» демобилизовались, а «вторые» остались в армии. Никто не спрашивал, хочешь ты этого или нет! Так волей судьбы отец связал свою жизнь с военной службой, а я в три года оказался в Борисове, в части, где он служил.
То время, 1956 год, у меня уже неплохо отложилось в памяти. Большую часть времени я проводил в казарме – отец меня часто брал к себе. Там было очень интересно: военная техника и оружие, люди в форме! Много времени я проводил среди солдат, питался в столовой. Помню выезды, например в Гомель, где отец полгода учился на курсах «Выстрел». До 1960 года мы жили в Борисове, а потом, когда стали организовывать ракетные войска, отца-артиллериста, перевели под Полоцк, в Ветрино, где стоял ракетный дивизион.
Корр.: Детство, проведенное в военном городке, наверняка было не совсем обычным. С трудом представляю, как можно было первоклашке проказничать в школе, которая находилась в штабе дивизии.
Н.Н. Попок: Да, жизнь в военном городке была особенной! Люди очень тесно общались между собой. Жены военных, как правило, не работали. Устроиться было сложно, и они всецело посвящали себя воспитанию детей. Мужчины служили. Отец одну неделю проводил на дежурстве под землей в Фариново, а вторую просто работал в части. Я практически его и не видел. Воспитание давалось, главным образом, через пример: папа служит и добросовестно выполняет свой офицерский долг.
У моего отца были золотые руки – он столярничал. И в Борисове, и здесь, в Ветрино, в сарайчике у него была мастерская. Это у нас, наверное, фамильное. Мой дед тоже был мастер на все руки: тачал сапоги, шил одежду, единственный в своей местности умел покрыть соломой крышу. Так вот, отец, шел в свой сарайчик и делал комоды, столы, стулья – тогда же ничего не было! Мы, офицерские семьи, жили очень бедно. В Борисове, например, у нас стояли солдатские металлические кровати, табуретки и тумбочки. Отец работал, а я всегда был рядом с ним.
Очень запомнился 1962 год – Карибский кризис. Мама плакала: «Война начинается!» Она пережила Великую Отечественную войну, знала, что это такое. А тут подняли по тревоге ракетные войска… «Красная кнопка» находилась в Москве, в любой момент могли ее нажать – мир тогда на самом деле балансировал на грани ядерного конфликта. Наш военный городок могли накрыть в первые минуты войны. Вот такая особая обстановка воспитывала нас. Я убежден, что ребята, которые растут в военных городках – особые! Я часто встречаюсь с незнакомыми людьми, разговариваю и минут через пятнадцать спрашиваю его: «А Вы сын (дочь) военного?» – «Да!». Такие люди легко угадываются.
Корр.: Школа, как и семья, играет важнейшую роль в формировании личности человека, во многом определяет дальнейшее направление его развития. Как повлияла школа, где Вы учились, на Вас?
Н.Н. Попок: В 1961 году я перевелся в Ветринскую 4-классную начальную школу, которая размещалась в штабе дивизии. Нам преподавала замечательный и незабываемый педагог – Полина Ильинична Молоток, заслуженный учитель БССР. Именно она дала мне первые уроки жизни, указав на некоторые негативные черты моего характера и, как мне кажется, скорректировав их. Мне очень свойственны самолюбие, целеустремленность, желание добиться успеха. Полина Ильинична сказала мне: «Будь спокойнее, прислушивайся к мнению других». Причем, это было не просто дежурное морализаторство, а наглядный урок. С тех пор ее слова у меня постоянно в мозгу сидят. Выстраивая отношения с людьми, я постоянно себя осаждаю: «Нет, не надо! Давай потише!»
После четвертого класса я перешел в Ветринскую среднюю школу, находившуюся в двух километрах от военного городка. Это старое здание сохранилось, и там сейчас, по-моему, располагается отделение милиции. Школа была уникальная! Во-первых, там работали заслуженные учителя республики. На очень высоком уровне преподавалась физика и математика. Учителей своих я хорошо помню. Наш директор, Григорий Самуилович Гинзбург, тоже уделял внимание моему воспитанию. Он умел находить такие слова, что я – сильный пацан – даже плакал в директорском кабинете! Его супруга, учитель русского языка, тоже взялась за меня: «Я, Попок, научу тебя по-русски говорить!» Ежегодно я «ссылался» на летние каникулы в деревню, там легко переходил на «беларускую мову» и этот акцент был неистребим. Она добилась успеха: по окончании школы грамоту я получил не за освоение точных наук, а за русский язык.
Самое важное в нашей школе было то, что она была, как говорят сегодня, практико-ориентированной. С восьмого класса мы занимались автоделом. У нас были замечательные мастерские, где мы пилили, строгали. А, кроме того, у нас был кружок судомоделирования – лучший в области, и мы из липы делали корабли. Все были помешаны на море и, кстати, многие из нас выбрали морские профессии. Уезжали, например, в Ленинград в судостроительный институт, и некоторые достигли успеха на этом поприще.
Когда встал вопрос о поступлении в вуз, на мой выбор повлияло несколько моментов. Все мои деревенские друзья, с которыми я вместе рос, хулиганил, ходил на танцы, рванули или в Минск, или в Барановичи. Мог бы и я отправиться в столицу. Но, во-первых, Новополоцкий филиал Белорусского технологического института был совсем рядом, да еще и как раз в 1970 году новая машиностроительная специальность открылась. Во-вторых, в Барановичах строился завод автоматических линий. Отец дослуживал в армии, и мы решили: он демобилизуется, я получу высшее образование, и поедем в Барановичи, осядем ближе к родине. Получается, мое поступление на машиностроительный факультет было предопределено.
Корр.: А что в те годы говорили о Новополоцком филиале? Какой он пользовался репутацией?
Н.Н. Попок: У нас не было никаких сомнений в правильности моего выбора. Отношение к образованию в крестьянской среде, да и в среде военных, к которой мы стали принадлежать, было трепетное. Хотя ни мама, ни папа не контролировали меня непосредственно по части учебы, но закладывали понимание того, что получение высшего образования – это очень важное дело. Мой отец сам учился всю жизнь. Сначала он, простой сержант, прошел обучение в Гомеле, потом – в Ленинграде и, наконец, окончил Академию Генштаба. К новополоцкому вузу относились очень серьезно. Никто и не думал о том, что, мол, это только филиал, а не самостоятельный институт. Наша семья жила небогато, поэтому и с экономической точки зрения Новополоцк выглядел предпочтительнее Минска.
Я старательно готовился к вступительным экзаменам. Моя классная руководительница Тамара Кузьминична и завуч, впоследствии директор школы Маргарита Михайловна Яскевич сказали моим друзьям и мне: «Ну, хватит вам хулиганить и бездельничать. Пора браться за ум!» И мы два года занимались математикой, физикой. Я очень хорошо помню свое поступление. Тогда директором филиала была еще Борис Егорович Соколов. Он принимал экзамены, ходил по рядам. Из нашего класса в Новополоцк на разные специальности поступили человек шесть-семь.
Корр.: Какие впечатления оставил Новополоцкий филиала Белорусского технологического института?
Н.Н. Попок: Я поступил в 1970-м. Первое впечатление – это, конечно же, люди, наши первые преподаватели! Коллектив только формировался, в Новополоцк из многих городов Советского Союза съезжались специалисты. Было много ярких личностей! Для меня, в первую очередь, большую роль сыграли те, кто приехал с Эрнстом Михайловичем Бабенко, например, супруги Ощепковы. Юрий Петрович был сильнейшим материаловедом. Уже на втором курсе я занимался у него в кружке – он учил меня различать структуры металлов. А затем, уже на третьем курсе, меня вместе с моим товарищем Владимиром Эдуардовичем Завистовским, мы учились в одной группе, «зацепил» Геннадий Макарович Макаренко – один из шести первых преподавателей филиала. Он тогда продвигал науку на Полоцком ремонтном заводе – плазменную обработку, упрочнение. Я принимал активное участие в этой работе, ездил на предприятие.
В нашем вузе было много ярких личностей, связанных с преподаванием общественных дисциплин. Например, Виктор Александрович Иванов просто покорил всех нас своей эрудицией и высокой культурой поведения. Потом ректором стал Эрнст Михайлович Бабенко, а Петр Иванович Швед – проректором. Петра Ивановича помнят, к сожалению, уже немногие, а это была очень примечательная личность! Во-первых, он являлся лауреатом Государственной премии. Для нашего города, да и для всей области это была большая редкость! А во-вторых, в пору своего ленинградского студенчества, Петр Иванович стал лауреатом конкурса молодых поэтов. Писал стихи! П.И. Швед родился у нас на Полотчине, он и Дмитрий Николаевич – земляки. А потом уехал учиться в Ленинград. До переезда в Новополоцк он работал в Орджоникидзе (сейчас это Владикавказ). Именно Петр Иванович позже пригласил оттуда Аркадия Филипповича Оськина. Так что, повторюсь, студенческие годы были замечательны, прежде всего, людьми, которые меня окружали. Способствовали нашему сплочению и ежегодные выезды с преподавателями в колхозы, стройотряды.
Корр.: Как проходили Ваши студенческие годы?
Н.Н. Попок: Конечно, все эти годы вспоминаются с большим удовольствием. Уже была построена часть нынешнего главного корпуса – та, которая находится слева от входа и административной вставки. Там, где сейчас размещается финансово-экономический факультет, была наша большая поточная аудитория, похожая на «сотку». Потом она трансформировалась в библиотеку. Помню, не хватало площадей. Актовым залом служило помещение, в котором сейчас находится старый спортивный зал. Там происходили все наши большие мероприятия и там же, кстати, я сдавал свои вступительные экзамены. Это было единственное место, где можно было бы рассадить значительное число абитуриентов.
Своего спортзала не было – приходилось «побираться», если можно так сказать. Я на первом курсе занимался борьбой, футболом. Приходилось ходить в спортзалы училища и техникума. Занятия физкультурой проходили в основном там же. Так получилось, что мы с Владимиром Эдуардовичем Завистовским шли по жизни тандемом: жили вместе в общежитии № 1, вместе учились – ежедневно два часа отдавали работе в библиотеке, занимались футболом. Причем, тренировались профессионально. Нашим тренером был преподаватель физвоспитания Валерий Березовский. Он приехал в Новополоцк из Смоленска, где поиграл в местной «Искре», выступавшей во второй лиге чемпионата СССР. Потом в филиал перешел Валерий Порфирьевич Авдейко из Риги. Он некоторое время тоже выступал за сильный клуб – рижскую «Даугаву». Эти два профессионала и сделали у нас хорошую вузовскую команду. В те годы, когда мы учились – в 1970-1975 годах, она выступала на первенстве республики. Правда, ближе к пятому курсу мне пришлось делать выбор. Соревнования попадали на сессию, и я от футбола понемногу отошел. Кроме того, в филиале, а потом уже и в НПИ были очень развиты игровые виды спорта – баскетбол, гандбол, волейбол, футбол. Несмотря на учебу и общественную работу студенты находили время для активного отдыха.
А ведь еще мы устраивали студенческие вечеринки! Наше общежитие № 1 напоминало слоеный пирог: на втором этаже жили преподаватели, на третьем – девчонки, на третьем – мы (наша знаменитая 99-ая комната гремела!), а сверху – девчата из музучилища. Было весело!
В Ветрино на танцах я познакомился со своей будущей женой – дочерью офицера. Мы стали встречаться в Новополоцке – она была студенткой вечернего отделения строительного факультета и часто оставалась ночевать в нашем общежитии у подруг. Поженились мы в октябре 1972 года, когда мне не было и двадцати. Друзья даже отговаривали, но это была настоящая любовь. Как показало время, мое решение не было скоропалительным. В 1974 году родилась первая дочь, в 1982 году – вторая. Сейчас уже внучке моей 20 лет! Первые десять лет в браке дисциплинировали меня и помогли достичь успеха в профессии. Жили мы не просто – и по жилью, и по зарплате, но счастливо.
Корр.: Студенческая пора имеет неприятное свойство заканчиваться. Как Вы определились со своим будущим после института?
Н.Н. Попок: На четвертом курсе меня позвал в науку Борис Павлович Чемисов, декан машиностроительного факультета и заведующий кафедрой технологии машиностроения. Он заметил нас с Владимиром Завистовским и, по сути дела, определил нашу дальнейшую профессиональную деятельность, предложив остаться в институте. За год мы подготовили дипломы по электроферромагнитной обработке.
Я на тот момент уже был женат, появился ребенок, и Володя проявил благородство, сказав: «У тебя семья – больше денег надо. Иди ассистентом, а я устроюсь инженером». Так я стал работать на кафедре у Б.П. Чемисова. Подразделение еще находилось в стадии формирования, но уже тогда был виден его огромный потенциал! Борис Павлович был прекрасным организатором. Шесть семей сумел в Новополоцк перетащить из Калининграда. Двенадцать человек, в том числе Владимир Константинович Липский, пополнили преподавательский состав кафедры! А еще работал у нас и кандидат наук из Ленинграда – А.М. Альховский.
Но тут незаметно подошла армия – призвали на год. Я попал в Орел в радиотехнические войска. Повезло! Два моих друга отправились служить, соответственно, в Ереван и на Дальний Восток. В те времена через Орел ходил удобный поезд Воронеж-Рига, и можно было достаточно быстро добраться до Полоцка.
Корр.: Сыну военного, хорошему спортсмену армейская служба, наверное, была не в тягость.
Н.Н. Попок: К армии я, конечно, был готов – все-таки почти всю свою жизнь в военной части провел. Но, с другой стороны, служба – это совсем другое дело! Сначала в духе полной демократии замполит спросил меня: «Кем ты хочешь быть?» Я отвечаю: «У меня есть специальность. Могу и токарем работать, и шлифовщиком» И он отправил меня в хозвзвод, где были мастерские по ремонту радиолокационных станций. Отработал там две недели, разобрался во всем. Думал, что спокойная армейская жизнь обеспечена! Но не тут-то было! Вызвали в часть и сказали, что в боевых расчетах не хватает людей…
Боевые расчеты размещались под землей. Несение службы проходило вахтовым методом и заключалось в отслеживании воздушных просторов нашей страны. Сначала я проходил обучение – меня поставили на должность диктора. Моя роль заключалась в том, чтобы считывать данные, которые наносит планшетист, для вышестоящей организации, а та, в свою очередь, отслеживает цель и в любой момент может ее поразить. Это была ответственная работа!
Хоть о дедовщине в те годы и было непринято говорить, но она, конечно, существовала. Молодых солдат зажимали, поэтому я видел лучший выход для себя из этой ситуации в том, чтобы освоить свою военную профессию. Уже через два месяца меня ставили на дежурство в боевой расчет. А потом нас отправили на полигон в Сары-Шаган, в Казахстан. Учения прошли успешно – мы выполнили задачу, а я, прослужив только полгода, получил отпуск. Очень редкий случай!
Я выполнял очень ответственные функции, и у меня просто не оставалось времени на выполнение каких-то хозяйственных работ. Так я быстро расстался со статусом «черпака». А некоторых из ребят, призванных в армию после института, «прижимали». За одного из них, будущего кандидата наук, занимающего сегодня высокую должность в Минске, даже приходилось вступаться и доказывать свою правоту силой. Других вариантов просто не оставалось.
У меня в армии был еще одно направление для самореализации. Я активно занимался комсомольской работой и в армии вступил в кандидаты в члены коммунистической партии. Партийное руководство страны определяло квоты для разных категорий граждан, желающих вступить в партию. Среди профессорско-преподавательского состава коммунистов и без меня было предостаточно, поэтому в нашем институте с приемом в КПСС были проблемы. А вот в коммунистах-военнослужащих партия была весьма заинтересована. Кстати, давал мне рекомендацию в партию Леонид Степанович Турищев, в то время секретарь партбюро НПИ. Так я стал в армии комсоргом.
Прослужил срочную, и меня хотели оставить в армии лейтенантом еще на два года. Но никакого соблазна пойти дорогой отца у меня не было. Папа и сам был категорически против этого. Он был очень свободолюбивым человеком и не любил подчиняться. Армия к тому моменту, а шел 1978 год, практически разваливалась, и мои друзья, мягко говоря, уже практически не служили. Я это все видел, конечно. Международная напряженность спала, наступила так называемая эпоха разрядки, и страна расслабилась. Хотя и мой тесть тоже был военным – подполковником вышел в запас, и друг его, впоследствии маршал, гостил у нас, но армейская перспектива меня никогда к себе не манила.
Корр.: Какой опыт дала Вам армия?
Н.Н. Попок: Самое главное, она сформировала умение ладить с людьми, независимо от того, слесарь перед тобой или профессор. Нужно было общаться и с командирами, и с обычными ребятами, жить в большом коллективе. Армия научила меня находить общий язык с любым человеком!
А еще в армии мне было позволено изучать историю философии, чтобы подготовиться к поступлению в аспирантуру. Читать другие книги на дежурстве было нельзя. Кроме того, замполиту, который тогда учился в пединституте, я выполнял все контрольные работы.
Корр.: После демобилизации Вы вернулись в институт?
Н.Н. Попок: Да, и снова включился в преподавательскую и научную деятельность, поступил в аспирантуру. При этом я немного изменил тематику своего научного исследования. Тут я хочу вспомнить хорошим словом еще одного моего учителя – Юрия Агафьевича Новоселова, который приехал к нам из Самары. Он приехал с хорошей научной школой. Его научным руководителем был профессор Арон Наумович Резников – светило в нашей области научных знаний.
Я поступил в заочную аспирантуру Белорусского политехнического института к академику Петру Ивановичу Ящерицыну, с которым мы потом долго, вплоть до его смерти, дружили. Ю.А. Новоселов, в свою очередь, стал моим научным руководителем в Новополоцке. Наука у нас экспериментальная – приходилось становиться к станку, точить и измерять. К тому времени у нас в институте была создана хорошая материально-техническая база. Юрий Агафьевич, в частности, закупил тогда уникальное станочное оборудование.
Моя тема была связана с резанием – ротационной обработкой вращающимися инструментами. Машиностроение в БССР было очень развито. Занимались у нас и этой проблемой. Новизна же темы для республики заключалась в том, что А.Ю. Новоселов предложил эти детали фрезеровать на токарном станке, то есть использовать фрезоточение. Петр Иванович Ящерицын очень тонко чувствовал эти моменты и сразу определил, что тема диссертабельна. Хороша она была еще и тем, что плоды ее разработки успешно внедрялись, что позволило мне развить широкие связи с производством.
В те годы мало кто выходил со своими разработками за рамки республики. Я же направился в Москву, а оттуда просто так, наобум, с Павелецкого вокзала по Каширской ветке доехал до Ступино и пошел прямиком на крупное машиностроительное предприятие. Безо всяких предварительных звонков! Встретился с главным инженером: «Я работаю над такой-то тематикой. Вам это интересно?» Решили попробовать, и я с ними пять лет отработал, внедряя свои разработки.
Это было закрытое предприятие, производившее вертолеты. Наше сотрудничество было замечательно еще и с той точки зрения, что на науку предприятию выделялись огромные деньги. Сначала я нарабатывал материал у нас в НПИ, затем ехал к ним в прекрасно оснащенную лабораторию, а уже оттуда наши разработки передавались в производственный цех.
Получается, вся моя жизнь в науке была так или иначе связана с производством: с Ю.П. Ощепковым это был «Нафтан», с Г.М. Макаренко – Полоцкий авторемонтный завод, затем был «Измеритель», потом – Ступино, Вязьма, Витебские станкостроительные предприятия «Вистан» и «Визас», Орша. В те годы я по десять дней в месяц проводил в командировках, причем не только на заводах, но и в библиотеках – начиная с Ленинки и заканчивая диссертационным залом в Химках и патентной библиотекой. Сейчас просто поражаешься, как много приходилось ездить по стране!
Корр.: Такая активная внедренческая деятельность не мешала науке?
Н.Н. Попок: Нет! Наверное, даже где-то стимулировала. Кандидатскую диссертацию я подготовил довольно быстро – за четыре года! Но приходилось много работать. Бывало, после шести проведенных пар шел в нашу лабораторию. Жили в Спасском городке, поэтому возвращался домой иногда в час ночи.
Защитился я в марте 1983 года и сразу же передо мной открылись новые возможности для самореализации. Петр Иванович Швед включил меня в приемную комиссию. Это была в своем роде проверочная должность, чтобы посмотреть, как я там сработаю. Я этот экзамен выдержал и тут же получил предложение возглавить партийное бюро. Я, конечно же, отказывался! Не видел себя на этой общественной работе. Но есть такой закон жизни: «Ты не хочешь – тебя ставят». И когда меня уже завели в кабинет первого секретаря Новополоцкого горкома партии Альберта Гавриловича Королева, когда предъявили все аргументы, сказав, что другого выхода нет, я сдался. Стал освобожденным секретарем партийного бюро, то есть работником горкома, и пробыл на этой должности два срока – пять лет.
Корр.: А легко ли было сочетать работу в парткоме с преподаванием в НПИ и наукой?
Н.Н. Попок: Несмотря на возросшую нагрузку по партийной линии, у меня остались полставки на кафедре, я продолжал публиковаться. У меня было наработано столько материала, что была возможность продолжить полноценную научную работу.
Но партком – дело не простое! Меня спасало то, что я еще был так молод. От тридцати до сорока пяти лет – самый продуктивный возраст. Работа в парткоме, во-первых, давала возможность пройти школу общения с очень интересными людьми, настоящими личностями – профессорами С.И. Луговским, А.М. Левиным, В.И. Семеновым, Б.Т. Надыкто. А во-вторых, партком обладал значительным влиянием! Кто такой секретарь парткома? Это член горкома партии, а вместе с тем руководитель партийной организации института. По тем временам это фактически второе лицо в вузе. Общение с ректором шло напрямую в любое время и по любому вопросу! Помимо меня в партком входили Ф.И. Пантелеенко, В.П. Подшивалов, В.К. Липский, С.А. Самойлова, А.С. Давидович, который сменил меня потом на этой ответственной должности. Названные имена убеждают в том, что люди, занимавшиеся активной партийной и общественной работой, были еще и весьма успешны как ученые и преподаватели! Наша деятельность заключалась, прежде всего, в работе с людьми. Рабочий день иногда продолжался с восьми утра и до позднего вечера: приемы, делегации, собрания, встреча с коллективами, подготовка докладов. За день через меня проходило от двадцати до сорока человек. В то время со всеми проблемами шли прямиком в партком. Это была настоящая школа жизни! Но самое главное, оглядываясь назад, понимаешь, что тогда, а это были 1983 – 1988 годы, то есть предперестроечные и перестроечные времена, нам удалось поспособствовать созданию здорового дружного коллектива. Несмотря на его пестроту и наличие множества сильных личностей, уважение к людям и гибкость позволяли решать самые непростые проблемы самого разного рода.
Партком был еще хорош и тем, что не позволял ректору действовать чрезмерно авторитарно. Эрнст Михайлович прекрасно это понимал и был очень аккуратен с людьми. Петр Иванович Швед, добряк по натуре, многие вещи пускал на самотек, но кривая все равно потом выводила куда надо. Бабенко же, очень системный человек и замечательный администратор, отслеживал ситуацию, умело ею управлял и если зарождался где-то какой-то конфликтик, то тут же пресекал его на корню. Было всякое, конечно, и спорили с ним. Но это руководящая работа в большом коллективе. Иначе и не бывает!
Кстати, коллектив по своему потенциалу, как мне кажется, был примерно такой же, как и сейчас. У нас было двенадцать докторов, около ста двадцати кандидатов наук. Но тогда они работали на четыре-пять тысяч человек, а сейчас в ПГУ учится более десяти тысяч. Тогда, при малом количестве студентов воздействие преподавателей на них было гораздо эффективнее.
Мой уход из парткома в конце 80-х был связан, с одной стороны, с тем, что перестройка запустила очень сложные процессы и в партии, и в обществе в целом, а с другой стороны, я чувствовал, что за два срока исчерпал себя и уже не получал удовлетворения. Несмотря на уговоры Эрнста Михайловича, который просил меня остаться еще на один срок, я принял решение оставить партийную работу. А ведь мне еще предлагали должности завотделом промышленности Новополоцкого горкома, инструктора по идеологии Витебского обкома.
Корр.: Как развивалась Ваша карьера после ухода с партийной работы?
Н.Н. Попок: Э.М. Бабенко предложил мне возглавить машиностроительный факультет, но попросив совета коллеги из Минска, который одиннадцать лет на этой должности проработал, услышал ответ: «Если хочешь себя похоронить на работе, соглашайся!» Я отказался от предложения Эрнста Михайловича. Оставаясь на кафедре, я ушел в свободное плавание.
Следующие десять лет занимался предпринимательской деятельностью. В 1989 году я организовал первый в институте научно-производственный кооператив «Новатор». К нам пришли шесть квалифицированных рабочих с «Измерителя», и мы создали уникальное производство. Купили оборудование, стали делать резьбовые калибры-пробки. Это была очень востребованная продукция – в республике их перестали выпускать, поскольку их производство требовало очень хорошего оборудования и классных специалистов. Параллельно с этим, благодаря протекции Эрнста Михайловича Бабенко и связям, я установил отношения с заводом графитовых изделий в городе Вязьме. Мы и с ними отлично сработались. Продолжалось сотрудничество со Ступино, завязались отношения и с целым рядом других предприятий. Наша продукция в регионе была очень востребована.
Самое важное, почему я всю эту производственную линию и тянул дальше, это то, что к конкретной работе по профессии можно было привлекать студентов. Многие мои ребята на четвертом-пятом курсах прошли через наше производство. Это была реальная и эффективная производственная практика.
После кооператива у меня было производство мембранных установок для очистки жидкостей. Это была совместная работа с кафедрой «Машины и аппараты химических производств». Александр Иванович Ельшин, а позднее Владимир Константинович Волков занимались фильтрацией, а я – вопросами механики. Мы создали уникальную установку, впоследствии запатентованную, по очистке обратным осмосом – самой тонкой очистке. Необходимые элементы закупались в России, а всю металлическую часть мы изготавливали у нас и на Новополоцком заводе белково-витаминных концентратов, где тогда была очень хорошая база. Этими установками мы оснастили многие вино-водочные предприятия.
Мой производственно-предпринимательский опыт был даже востребован в городе. Меня приглашали читать лекции в наш новополоцкий Центр предпринимательства, где я делился своими знаниями в области организации производства, давал людям необходимую юридическую и нормативную базу, ведь сам я это все проходил! Выступал я с лекциями и на «Нафтане».
Корр.: Перестройка, распад Советского Союза и создание независимой Республики Беларуси, в конце концов, приблизили преобразование НПИ в Полоцкий государственный университет.
Н.Н. Попок: В конце 80-х – начале 90-х годов, когда коренным образом начала перестраиваться экономика, промышленные предприятия стали не так интенсивно работать и потреблять подготовленных нами специалистов, а молодежь перестала рваться на инженерные специальности, чувствовалось, что при всем своем мощном потенциале техническая составляющая вуза стала «проседать». Эрнст Михайлович Бабенко четко уловил меняющуюся ситуацию, и в итоге мы получили классический университет – ПГУ! Появились гуманитарные и экономические специальности. Нужно отдать должное Эрнсту Михайловичу, а затем и Дмитрию Николаевичу Лазовскому, которые всегда продвигали молодежь и доверили совсем тогда еще юным девчатам – Светлане Григорьевне Вегере и Валентине Васильевне Богатыревой – кафедры. Не удивительно, что и весь финансово-экономический факультет, и они сами сейчас так «выстрелили». Но все-таки не стоит забывать и то, что без того мощного коллектива НПИ конца 80-х Полоцкий государственный университет не смог бы достичь сегодняшних высот!
Корр.: Ваш производственный и предпринимательский опыт наверняка подтолкнул Вас к активной работе по развитию инновационной деятельности?
Н.Н. Попок: Здесь снова нужно отметить прозорливость Эрнста Михайловича. В конце 90-х он вызвал меня к себе и предложил: «Послушай, у тебя хорошие связи с промышленностью, давай займёмся инновациями». Мы поехали в облисполком, тогда нашим губернатором был Владимир Павлович Андрейченко, и предложили региональную научно-техническую программу (РНТП) «Инновационное развитие Витебской области». Инициировав это дело, мы стали первым и единственным вузом в республике, который был головной организацией РНТП.
Потом Эрнст Михайлович сказал: «Мы люди тактичные, нужно съездить в Витебск в Институт технической акустики НАН Беларуси. Поделим задание, потому что они не поймут нас и будут обижаться». Я поехал туда к Владимиру Владимировичу Клубовичу – выдающемуся ученому в области технологии обработки металлов, академику НАН Беларуси, доктору технических наук, профессору, лауреату Государственной премии БССР, впоследствии моему хорошему другу и коллеге. Я ему предложил сотрудничество, и он согласился. Мы взяли все машиностроение, строительство и нефтехимию, а Витебск – все, что касается приборной базы, сельского хозяйства, медицины.
И вот практически шестнадцать лет я участвовал в реализации этой программы. Кроме того, в рамках этого направления в 2003 году нам удалось создать Новополоцкое отделение Республиканского центра трансфера технологий. Убедившись, что все это работает, в 2005 году мы организовали еще и Технопарк ПГУ, который через пять лет стал самостоятельным юридическим лицом. Наши ученые могут прийти туда, изготовить опытно-экспериментальные образцы и запустить их в серийное производство. Если пойдут продажи хорошие, то образуется какая-то фирма, предприятие. Таким образом, Технопарк может существовать как бизнес-инкубатор.
В рамках программы инновационного развития мы реализовали 50 проектов. Среди них было много таких, которые были разработаны нашими учеными, но стояли где-то на полочках. Мы помогли им воплотить эти идеи в опытно-экспериментальные образцы. Почему программа в полной мере не сработала, и ее практически закрыли? Профинансировав первый этап – НИОКР, государство дальше не взяло на себя обязательство по госзаказам, как это принято в социально-ориентированных государствах. Например, мы сегодня произвели установку для охлаждения молока, а сельхозпредприятия заплатить нам за нее не могут. У них нет лишних 30 миллионов неденоминированных рублей. Без государства не обойтись! В результате многие прекрасные идеи не получили практического воплощения. Стали обвинять во всем ученых. Государство практически исключило свои риски в финансировании науки. Но, не рискуя, добиться успеха невозможно!
Мы работали по программе трансграничного сотрудничества «Литва-Латвия-Беларусь», завязались хорошие связи с прибалтийскими партнерами. С 2006 года я три года вынашивал проект по развитию инновационной сети. Он финансировался Брюсселем. Я считаю, что это был прорыв для университета. К этому проекту были привлечены порядка десяти наших сотрудников. И деньги были получены, и связи остались! Сейчас мы подали на рассмотрение новые совместные проекты с Литовским инновационным центром и технопарком «Северный городок» (г. Вильнюс). Развитие международных связей, особенно в условиях сокращения финансирования в республике, приобретает приоритетное значение.
Я вплотную занимался инновациями, а параллельно работал на кафедре. Я настолько свыкся с таким напряженным ритмом работы (до этого я сочетал преподавание и науку с парткомом, а потом – с предпринимательством), что стоны некоторых преподавателей по поводу «неподъемной» нагрузки вызывают у меня только улыбку. Партком закалил настолько, что теперь для меня любая кафедральная работа не в тягость. Я, как заведующий, легко с ней справляюсь! Наша объединенная кафедра технологии и оборудования машиностроительного производства появилась в 2006 году и с тех пор я возглавляю ее.
Корр.: Ваша разносторонняя активная деятельность и широкие связи, как в Беларуси, так и за ее пределами, возможно, открывали перед Вами новые варианты развития карьеры. Не было желания покинуть Новополоцк?
Н.Н. Попок: Действительно, за эти годы я получил немало интересных предложений. Меня, например, всегда тянула Брестчина, и как-то через Минобразования у меня появился вариант работы в Брестском политехническом институте на должности проректора с отчетливой перспективой стать первым лицом в этом вузе. Мы с женой съездили в Брест, город нам понравился. Но возник вопрос с квартирой. Нам пришлось бы заселяться в общежитие и, неизвестно, сколько там жить. И мы решили остаться. Тем более родители обижались: «Как это вы уедете!» Отец всегда говорил, что не вернулся на родину и остался на Полотчине только ради меня.
Когда я занимался инновациями, возникли и другие предложения. Меня приглашали в Гродно директором академического института ресурсосбережения и давали трехкомнатную квартиру в центре города, на улице Тизенгауза. А позже меня приглашали проректором по науке в Гродненский государственный университет. Были варианты и в Минске, но мы остались. Как бы это громко не звучало, я оставался патриотом своего университета.
В 1985 году я мог уехать стажироваться за рубеж. Сделать это было очень-очень непросто! Тогда со всего Советского Союза на стажировку выезжало только двести тридцать преподавателей вузов. Еще работая в парткоме, я выслал свою заявку. Если уж ехать, думал я, то в передовую Японию. Прошел жесточайший отбор: республиканский уровень – Минск, зональный – Таллин, общесоюзный – Москва. У меня тогда и английский разговорный язык был на неплохом уровне.
А.И. Ельшин попал тогда в Америку, а мне выбраться в Японию не удалось. Я успешно прошел все стадии, у меня было частное рекомендательное письмо в Токийский университет от одного японца, который работал у нас на «Полимире». Но из моей группы, состоявшей из четырнадцати человек, до Страны восходящего солнца добрался только один – девушка-философ. Как потом объясняли в Минвузе СССР, я ехал по автоматизации машиностроения, а японцы боялись промышленного шпионажа. Мне предлагали съездить в Китай, но после Японии это, особенно по тем временам, был не тот вариант, который мог бы меня заинтересовать.
Корр.: Ваша жизнь, Николай Николаевич, вот уже почти полвека связана с факультетом машиностроения и автомобильного транспорта, Вашей родной кафедрой. Вам нетрудно определить их главные достижения.
Н.Н. Попок: Факультету есть чем гордиться! У нас было защищено девять докторских диссертаций. Причем, четыре из них – это наши выпускники! На одной кафедре станков защитили три докторские – Михаил Львович Хейфец, Виктор Алексеевич Данилов и я. Кто еще может похвастаться такими достижениями! Если сравнивать, например, с инженерно-технологическим или инженерно-строительным факультетами, то там защищены по три докторские диссертации. Успех факультета и кафедры можно объяснить тем, что в коллективе была создана благоприятная для развития и продвижения науки обстановка.
Сегодня, к сожалению, факультет утрачивает свои позиции. Размышляя о причинах нынешних трудностей, прихожу к выводу, что это нормальный, закономерный процесс. Люди всегда ищут там, где лучше. Экономические факторы, безусловно, играют в этом огромную роль. И от этого страдает не только наш факультет.
Уровень зарплат в том же Белорусском национальном техническом университете или в Белорусском государственном университете значительно выше, чем в обычном вузе. Кроме того, переезд в Минск часто сразу же резко повышает статус нашего бывшего преподавателя. Сегодня Михаил Львович Хейфец – заместитель академика-секретаря отделения физико-технических наук НАН Беларуси, Федор Иванович Пантелеенко был первым проректором БНТУ, а сейчас – заведует кафедрой, Владимир Петрович Подшивалов – заведующий кафедрой инженерной геодезии БНТУ, Виталий Геннадьевич Залесский – директор Физико-технического института НАН Беларуси, Алексей Владимирович Егоров – ректор, а Валентина Васильевна Богатырева – проректор Витебского государственного университета. И это еще далеко не весь список! Мне, конечно, обидно как старожилу ПГУ: сохранив этих людей, университет мог бы достичь многого. Но что поделаешь, мы живем в условиях рынка, а люди развиваются, достигают новых высот!
Выскажу предположение, что гуманитарный крен в развитии нашего вуза – это был тактический, а не стратегический ход. Сейчас, более чем через двадцать лет, мы наблюдаем обратную тенденцию. Я убежден, что время настоятельно требует усиления внимания техническому образованию с нахождением при этом правильного баланса между ним и гуманитаристикой. Поэтому я верю в будущее нашего факультета!
Корр.: Насколько перспективны специальности, существующие сегодня на ФМиАТ, и есть ли планы по открытию новых?
Н.Н. Попок: Если заглянуть в прошлое, то, когда поступал я, была только одна специальность «Технология машиностроения, металлорежущие станки и инструменты». Там велась подготовка и технологов, и конструкторов, и механиков. Точно также по одной специальности имели технологический и строительный факультеты. Потом специальности начали дробить: технологов и конструкторов разделили. Так, у нас появилась «Технология машиностроения» и «Технологическое оборудование машиностроительного производства».
С моей точки зрения, это была искусственная идея, инициированная преподавателями ведущих вузов – делилась нагрузка, появлялась необходимость в большем количестве преподавателей. Сегодня набирает обороты новая тенденция – объединение специальностей. И это заложено в новом классификаторе. Я поддерживаю такую точку зрения. Есть у нас специальность «Технология машиностроения», в рамках которой в силу сложившейся традиции – кадрового потенциала, материальной базы – мы можем готовить и конструкторов, и технологов, и механиков. При этом будет, как это называется, профилизация. В зависимости от потребностей предприятий, мы будем вести подготовку специалистов более узкого профиля.
Более того, я стою на позиции штучной качественной подготовки специалистов по заказу предприятий, которые бы заплатили за наши образовательные услуги. В идеале надо заключать договора с ними, чтобы потом не ломать голову, куда распределять своих выпускников. Но промышленность пока не готова к такому сотрудничеству. Два года назад приезжали представители недавно открывшегося предприятия по производству металлических конструкций в Фариново, и я ставлю перед ними вопрос: «Вам нужны специалисты? Я готов с третьего или четвертого курса обучать для вас готовых специалистов. Давайте, заключим договоры! Но вы, в свою очередь, пошлите нашего преподавателя в Голландию, откуда вы получили автоматическую линию. Пусть он ее изучит. И заплатите за этого специалиста!». – «Нет, – отвечают они, – у нас нет на это денег!» Они спокойно берут с нашей или с соседней кафедры готовых специалистов, предлагают им б?льшую зарплату и все… Сегодня этот момент никак не регулируется, а должен!
Университет в лице Дмитрия Николаевича Лазовского сделал решительный шаг, когда открыл автомобильные специальности – «Техническая эксплуатация автомобильного транспорта» и «Автосервис». Сейчас будет производиться набор на специальность «Безопасность дорожного движения».
К сожалению, мы были вынуждены приостановить набор на специальности «Автосервис», «Технологическое оборудование машиностроительного производства». Не секрет, что абитуриенты все более нацелены на учебу в столице, 80% студентов – ребята из регионов. Такова практика, например, в технических вузах – БНТУ и БГТУ. Сами же минчане едут учиться за рубеж.
Лично мне хотелось бы вернуться, и над этим мы работали эти годы, к специальности «Автоматизация производственных процессов». Потребность в таких специалистах примерно такая же, как и в «Технологии машиностроения». Это показывают опросы предприятий. У нас в 90-х годах такая специальность была, и мы к ней готовы.
Мы прорабатывали вопрос и с «Робототехникой». Казалось бы, все школьники ею увлекаются, а опрос предприятий и опыт минских университетов показывает, что, во-первых, потребности нет. Во-вторых, рынок занят ведущими вузами Минска. Мне говорят: «Ищи нишу!» Но нужны ли «Полимиру» или «Нафтану» роботы?! А в-третьих, это очень дорогое удовольствие! Сегодня один промышленный робот стоит двести тысяч евро! А когда-то в нашей лаборатории было пять-шесть роботов…
Корр.: Видите ли Вы возможность открытия отдельной специальности, которая позволила бы использовать уникальные возможности университетской лаборатории компьютерного моделирования и быстрого прототипирования?
Н.Н. Попок: Конечно! Сегодня мы активно работаем по продвижению специальности «Производство изделий на основе трехмерных технологий». Подготовили документы, совсем недавно к нам приезжали коллеги из технологического университета. Именно в БГТУ находится соответствующее учебно-методическое объединение, которое принимает решение о целесообразности открытия специальности на новом месте. Мы рассчитываем, что появится эта специальность, может быть, уже в этом году. Она будет своего рода заменой «Технологическому оборудованию машиностроительного производства», где мы готовили конструкторов.
Я все-таки вижу, что эта новая специальность будет иметь конструкторскую направленность. Мы планируем готовить специалистов, понимающих как разработать конструкцию с учетом ее функциональности и знающих особенности 3D-технологий. То, что мы увидели в БГТУ, можно сделать и в нашем университете. Причем, в конструкторском плане у нас может получиться даже лучше! Они акцентируют внимание на материалах, а мы «уйдем» в конструкцию.
Потребность в таких специалистах есть. Когда к нам приезжал первый проректор БГТУ, он меня спрашивал: «А кто у вас будет потреблять выпускников?» Технологический университет набрал студентов в прошлом году, но проблемы предстоящего распределения ощущает уже сегодня. Дело в том, что на большинство машиностроительных предприятий такие технологии еще не пришли. Я ему ответил, что, во-первых, в Полоцке и Новополоцке есть два крупных химических предприятия – «Стекловолокно» и «Полимир». Они непосредственно связаны с композиционными материалами и заинтересованы в освоении 3D-технологий. А во-вторых, у нас есть запросы со стороны ряда частных предприятий, в том числе резидента нашего Технопарка – фирмы «СМ». Они производят композиционные материалы и изделия из них. Есть предприятия «Поинт» и «Полимеханика». Они говорят, что готовы таких специалистов брать. А вот минчане, по-моему, с частниками не дорабатывают.
Корр.: В чем еще Вы видите перспективы развития кафедры и факультета?
Н.Н. Попок: Прежде всего, в открытии новых актуальных специальностей. Такое обновление придает университету динамику. Об этом и ректор постоянно печется. Второе, нужно изучать английский язык. Сейчас мы набираем в аспирантуру и магистратуру ребят со знанием языка. Если в прошлые годы кафедра подавала на англоязычную конференцию по два доклада, то в этом году их будет уже пять-шесть. Защищены дипломные и магистерские диссертации на английском языке. Кроме того, мы издали два англоязычных учебных пособия по специальным дисциплинам. Мой аспирант Андрей Герасимов будет читать в магистратуре «Блочно-модульные режущие инструменты» на английском. И по ионно-лучевой обработке есть такие специалисты. Третье, это привлечение иностранных студентов. Их у нас немного, но они есть. Двое третьекурсников из Нигерии уже хотят получать практические навыки работы на станках, на ионно-лучевой установке. Недавно к нам из Минска перевелся студент из Ливана. Он хочет заниматься практической подготовкой по обработке резанием. Есть студент из Туркменистана. Четвертое, нужно развивать магистратуру и аспирантуру. Наши иностранные студенты уже изъявляют желание в будущем продолжить свое обучение в магистратуре.
Мне на кафедре удается выдерживать баланс пятьдесят на пятьдесят – опытные остепененные преподаватели и перспективная молодежь. За это время у нас защищено порядка двадцати магистерских диссертаций. У меня нет проблем с практико-ориентированной тематикой! Таких тем – сколько хочешь! Любую бери – будет хорошая диссертация. С кандидатскими немного сложнее. Там требуется другой уровень.
С оборудованием разобраться можно, но вот с желанием посвятить себя науке у молодежи есть проблемы. Нужно, чтобы бы она хотя бы на третьем месте стояла после семьи и зарабатывания денег. В части кадровой политики не следует сбрасывать со счетов и приток свежей крови. Рассчитывать на то, что мы будем пополняться только за счет внутренних ресурсов, в корне неверно! Правильность обратного доказывает и вся история нашего университета. Сейчас вот, несчастье помогло – из Украины к нам приехали люди. Дай Бог, чтобы они у нас задержались! Нужно пытаться привлекать специалистов из академических институтов. У них там сейчас непростая ситуация. Можно было бы приглашать их на пять лет. Вот, например, В.А. Данилов и М.Л. Хейфец уехали, но они работают у нас на кафедре! Мы не теряем связей с нашими коллегами. И это дает нам определенные преимущества. Мы можем проще решать наши вопросы и в НАН Беларуси, и в БНТУ, и в Гродно, и в Витебске. Надеюсь, будут возрождаться взаимовыгодные контакты с БГТУ.
Главное, у нас есть, что предложить нашим коллегам. Мы территориально приближены к целому ряду крупных предприятий. Университет – это площадка для совместной реализации идей. Если у меня, например, хорошие отношения с академическими институтами – объединенным институтом машиностроения и физико-техническим институтом, то сегодня мы работаем с «Нафтаном» по испытанию материалов, которые он закупает, плодотворно сотрудничаем со «Стекловолокном», с другими предприятиями.
Ректор БГТУ Игорь Витальевич Войтов, который недавно пришел из Комитета по науке и технологиям, прекрасно понимает, что, не развивая связи с региональными вузами и предприятиями, двигаться вперед им будет тоже тяжело. А технологический университет сейчас очень амбициозен, он не хочет быть на третьих-четвертых позициях после БГУ, БНТУ и БГУИР. И это правильно: их кадровый потенциал позволяет рассчитывать на большее. Вот нам и надо воспользоваться благоприятным моментом и взять в союзники университет, с которым мы связаны самым тесным образом исторически.
Корр.: Николай Николаевич, а как Вы проводите свободное время?
Н.Н. Попок: Я много читаю, как специальную, так и художественную литературу. К счастью, сохранил эту полезную привычку. Как правило, параллельно читаю несколько книг – прозу, поэзию, в зависимости от настроения. В молодости увлекался фантастикой и приключенческой литературой. Сейчас больше перечитываю классиков, нахожу много новых оттенков и граней их творчества, иногда совершенно иначе, чем в молодости, оцениваю жизнь и поступки героев. Конечно, стараюсь не упускать новинки. Слежу за периодикой. Много интересного можно прочитать в Интернете – пользуюсь широчайшими возможностями современных технологий.
До 55 лет продолжал заниматься футболом. В свое время в городе, а затем в университете создал ветеранский клуб. Когда перестал успевать за молодыми, «завязал», чтобы не расстраиваться. В шесть лет, когда мы переехали в Ветрино, полюбил рыбалку. А как иначе, если в военном городке ДОС, дом офицерского состава, находился всего в двадцати метрах от красивейшего, с пятью островами Сердовского озера! Рыбачил почти во всех лучших местах Полоцкого региона и в России, а сейчас езжу только в деревню Белое Ушачского района. Там же находится наш сад и огород – еще одно увлечение. Ну и, конечно, баня!
Корр.: Приближается День белорусской науки. Что бы Вы пожелали нашим ученым – уже состоявшимся и молодым.
Н.Н. Попок: Вспомнился прекрасный текст Белинского в исполнении замечательной советской актрисы Татьяны Дорониной: «Любите ли Вы театр, так как люблю его я, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного?»
Этот же вопрос можно адресовать и по поводу науки. Чтобы состояться в этой интеллектуальной сфере, прежде всего, науку нужно ЛЮБИТЬ! Тогда научная работа будет приносить удовольствие, и вы не сможете без нее жить. Это, наверное, не всем дано, но развить в себе способность заниматься наукой может каждый.
Молодым людям, начинающим свой тернистый путь в науке, пожелаю такой крепкой любви, как ее описывал Белинский, или же, по крайней мере, пылкой всепоглощающей страсти, переходящей в привычку. Состоявшимся ученым – чтобы наша Прекрасная дама отвечала им взаимностью и достойно вознаграждала их за самоотверженность и верность!
Корр.: Ваш стаж учебы и работы в университете почти равен продолжительности всей его жизни. Что бы Вы хотели пожелать родному ПГУ?
Н.Н. Попок: Ректор Петр Иванович Швед любил повторять, что когда у руля нашего института станет его выпускник, можно будет считать, что он состоялся. Так оно и случилось! Сегодня университет переживает очередной, не самый простой, цикл своего развития. Но уже сейчас ясно, что ПГУ действительно стал крупным образовательным, научным и воспитательный центром. Пусть же он не уступает занятых позиций и в ХХI веке порадует всех нас своими новыми достижениями! Преподавателям и сотрудникам Полоцкого государственного университета хотелось бы пожелать не останавливаться на достигнутом и настойчиво двигаться к намеченным целям. Студентам – неординарных наставников, которые помогут им стать настоящими профессионалами и замечательными людьми!
Беседовал Владимир Филипенко